Сарториальная история нашей бабушки

У нашей бабушки трое внуков и двое правнуков. Парочка последних, самых младших членов нашей семьи, никогда не знала бабушку. Мы же - внуки - помним её доброй и ласковой, внимательной и заботливой, молчаливой и задумчивой, беспомощной и больной. Мы любим её, но для нас она навсегда - бабушка. Словно никогда не была она милой девочкой, прелестной девушкой и очаровательной женщиной. Я хочу заполнить эту лакуну памяти, с помощью фотографий и воспоминаний воссоздать легким пунктиром сарториальную (т.е. связанную с одеждой, гардеробом, внешним обликом) историю Елизаветы Семеновны Петровой. 

В один год и месяц с началом НЭПа - 26 марта 1921 года - в семье Семена Ивановича Поудияйнен и Марии Павловны Поуйдияйнен (Суси) родилась дочь Елизавета. Семья жила в деревне Энколла (позднее переименована в Энколово) Токсовского уезда Петроградской волости, в которой испокон веков жили финны-ингерманландцы. У Елизаветы было два старших брата Иван и Павел, и сестра Хилья-Катерина. О детских годах жизни бабушки сохранилось мало информации, поэтому первой точкой сарториальных воспоминаний послужит фотография, на которой запечатлена Лиза в 9-летнем возрасте.

Слева: Лиза Поудияйнен (в светлой блузе и темной юбке) с подругой Аней (в светлом платье), 1930 г.

Справа: Лиза и Аня, 1932 г.

Несмотря на проблему дефицита одежды, существовавшую в начале 1930-х годов, Лиза и Аня одеты хорошо. Их платья соответствуют стилю 1920-х (советская мода, естественно, шла с отставанием от западной) - линия талии занижена, широкие пояса, воротники-крылья и даже нитка искусственного жемчуг! Клетка, вероятно, была доступна и популярна, вспомним портрет Марины Цветаевой в клетчатом платье (Чехия, 1924 г.). На девочках ботиночки, напоминающие парусиновые туфли. Нужно отметить, что до Великой Отечественной войны семья Поудияйнен жила неплохо - в доме были велосипед и гармонь. Елизавета получила достойное по меркам 30-х годов образование - 7 классов финской школы.

Разворот их журнала "Четыре сезона. Листок женщины", 1927 г. (togdazine.ru)

Слева: Елизавета Поудияйнен (примерно 1936 год, 15 лет)

Справа: Елизавета Поудияйнен. Фотография более поздняя, но время её создания установить невозможно.

Бабушка очень любила береты, особенно красные, вязала их сама и передала нам с мамой привязанность к этому головному убору. "Действительно, основная масса горожан испытывала в конце 1930-х годов значительные трудности, пытаясь как-то приодеться. Реально модными, то есть широко распространенными, становились вещи весьма скромные и дешевые, например, парусиновые туфли и беретики. Первые представляли собой очень популярный вид летней обуви в СССР. Верх мужских и женских туфель действительно делался из некрашеной льняной ткани - парусины. Молодые люди натирали ее для белизны зубным порошком. Неудивительно, что на танцплощадках предвоенного времени можно было видеть белые следы, оставленные слишком рьяными модниками. Берет же перед Великой Отечественной войной примирил антагонизм дамской шляпы, считавшейся в 1920-е годы признаком буржуазности, и красной косынки, являвшейся символом пролетарской сознательности. Журналисты Ю.А. Жуков и М.Б. Черненко в 1934 году писали, что "берет - предел мечтаний фабричной девчонки с Уралвагонстроя". Популярность этого вида головных уборов у советских женщин заметила приехавшая в середине 1930-х в Ленинград англичанка Д. Элтентон. Она вспоминала: "Я тоже носила берет, только набекрень, что привлекало большое внимание". Дешевые, простенькие вещи в гардеробе советских людей были реальной нормой повседневности в отличие от нормы властной, выраженной в целом наборе симулякров" (Н. Лебина "Советская повседневность: нормы и аномалии. От военного коммунизма к большому стилю". - М.: Новое литературное обозрение, 2015).

Елизавета с подругой Анной (предположительно 1937 год, 16 лет)

Обе девушки подготовились к съемке и сделали модные прически на основе волн (ондуляция). Для этого у бабушки были специальные зажимы. При помощи расчески и фиксирующего состава, чаще всего на основе льняного семени, укладывали холодные волны, которые сегодня называют Finger Wave. "Горячий" вариант укладка, исполняемый с помощью специального прибора, носит название "марсельские волны" (Marcel Wave).

Зажимы для ондулиции.

Любовь Орлова, 1930-е годы.

Подпись на обороте фотографии гласит: Muistoksi Hiljalle, 6/XI 1938 (На память ...)

Елизавета Семеновна (в клетчатом платье) с двоюродными сестрами Айли Лойпо (рядом с бабушкой) и Айно Лойпо (за бабушкиной спиной во втором ряду) и подругой Люли (блондинка во втором ряду)

Волны коротких причесок, темная помада на губах (одна на четверых, возможно, принадлежала моднице Айли), подведенные карандашом брови, отложные воротнички и объемные рукава на платьях из ткани в цветочек. Для текстиля 1930-х годов характерна особая "трактовка цветочного узора - экспрессивные рисунки в характере наброска, без прорисовки форм, часто сделанные только заливкой цвета без контура. Рисунки второй половины 1930-х годов отличала динамичность композиции, которая двигалась за счет поворотов линий и штрихов: цветы словно летели и кружились по цветному фону" (Casual - женский журнал о моде, стиле и красоте).

Платье из гардероба актрисы М. Лукашевич (Вискоза, 1939-1940 год, Западная Европа). Дар М.Г. Лукашевич. Коллекция А. Васильева.

Платья 1930-х годов.

Выставка "Мода за железным занавесом"

Елизавета Семеновна Поудияйнен (примерно 1939 год, 18 лет)

Крупные волны, ложащиеся на лоб, дают возможность предположить, что перед съемкой бабушка посещала парикмахерскую.

Елизавета Семеновна работала в магазине, поэтому маникюр был неотъемлемой частью её внешнего вида (в том числе профессионального)

Мама рассказала мне когда-то историю бабушкиной первой любви, что правда в ней, а что вымысел, мы уже никогда не узнаем. Легенда гласит, что звали молодого человека Эйно, жил он в соседней деревне, а знакомство, скорее всего, произошло на танцах. Однажды Лиза и Эйно отправились в театр, девушка надела свои лучшие туфли, к сожалению, у них был сломан каблук, и держался он только благодаря коже, которой был обклеен. На протяжении всего пути ситуацию спасали ботики, они надевались поверх туфель, поэтому имели специальное углубление для каблука и поддерживали его. Переобувшись, Лиза аккуратно дошла до своего места в зале - главное, не выдать, что других приличных туфель у неё нет. Во время антракта, сколько бы Эйно её не упрашивал, Лиза осталась прикованной к креслу (истинная непреклонность овна). Молодой человек ушел, но вскоре вернулся с мороженым, которое запрещено было вносить в зал. Это почти все сведения об Эйно, за исключением того, что он погиб летом 1941 года во время боев за Ленинград, бабушка узнала об этом от его сестры.

Возможно, такие же резиновые ботики производства ленинградского Государственного Краснознаменного завода "Красный треугольник" были и у Елизаветы Семеновны.

Групповая фотография репрессированных, Кострома (1939 или 1940 год)

Как троцкист, ведущий контрреволюционную деятельность и копающий подземный тоннель под Кремль, чтобы убить Сталина (!), отец Елизаветы Семеновны - Семен Иванович Поудияйнен был арестован и расстрелян  летом 1938 года. Предположительно спустя год его жена и трое детей были высланы в Кострому как семья "врага народа". На фотографии они запечатлены с соседями по дому, тоже репрессированными. 

Бабушкины братья Иван (в верхнем ряду рядом с бабушкой) и Павел (в нижнем ряду с гармонью) в лучших предметах своего гардероба: белые рубашки, широкие полосатые галстуки, буклированные кепки, на Павле жилет, а на манжетах Ивана видны запонки. Сравнивая их с двумя другими молодыми людьми на фотографии, можно сказать, что братья Поудияйнен были одеты более модно и нарядно. Павел и Иван работали в Ленинграде, поэтому вполне соответствовали образу городских жителей.

Мать семейства Мария Павловна (в среднем ряду) и Елизавета (в верхнем ряду) одеты в похожие друг на друга клетчатые платья с круглыми отложными воротничками. Хочется думать, что они выглядят чуть лучше своих соседок, однако, их наряды также просты и сдержаны. Не могу объяснить привязанность к ткани в клетку, возможно, она была доступнее и встречалась чаще, или вошла в моду, или женщины питали особую склонность к шотландке.

Волосы Елизаветы Семеновны длиннее, чем раньше, возможно, это продиктовано сложностью жизненных обстоятельств, заставляющих забыть о внешнем виде. С другой стороны, в начале 40-х модные прически требовали большей длины волос, нежели раньше, чем не причина для девушки, взявшей с собой в ссылку зажимы для ондуляции.

В 1940 году семья вернулась домой, Елизавета Семеновна приехала из Костромы в Ленинград нелегально и жила по поддельному паспорту. Она работа сначала няней, а потом устроилась на службу в булочную возле Финляндского вокзала. Приехав на работу утром 22 июня 1941 года, бабушка увидела толпу людей, собравшуюся возле громкоговорителя - так она узнала о начале Великой Отечественной войны. С началом Блокады Ленинграда Елизавета Семеновна каждый день приходила в Энколово, она приносила своей маме, сестре и племянникам отоваренные пайки, а обратно в город несла картошку для брата Павла, работавшего на заводе им. В.Я. Климова. Каждый день она преодолевала путь в 36 км. (от дома до станции Кушелевка и обратно).

24 марта 1942 года, вернувшись в Энколово, бабушка зашла в родной дом и увидела чужую женщину в "Хилькиной юбке" - настоящий сарториальный маркер беды.. По постановлению Военного совета Ленинградского фронта от 20 марта 1942 года все финны-инкери, как "политически неблагонадежный" народ, были депортированы в Сибирь, а в их дома заселены ленинградцы, вывезенные из города. Бабушка схватила кое-какие вещи (с разрешения новых хозяев) и побежала обратно на Кушелевку, чтобы найти свою семью. По пути она оставила маленький чемоданчик с рукоделием и фотографиями знакомой русской женщине, попросив его сохранить. К счастью, Елизавета Семеновна взяла некоторые снимки с собой (их мы сейчас и обсуждаем), потому что знакомая не выполнила обещание и сожгла бабушкин чемоданчик с девичьими мелочами. Елизавета нашла своих родных, на полуторках по Дороге жизни их переправили в Кобону, а оттуда эшелонами в Красноярский край. В Сибири бабушка работала на лесоповале, где встретила Петрова Петра Петровича, нашего будущего дедушку. В августе 1945 года они поженились, а в 1947 году вернулись в Энколово.

На лесоповале

Крайне плохая фотография с фотографии, но значимость её переоценить нельзя.

На фотографии запечатлены четыре матриарха нашей семьи (слева направо): Елизавета Семеновна Петрова (Поудияйнен), её сестра Хилья-Катерина Семеновна Рябинина (Поудияйнен) и жены их братьев Павла - Мария Петровна Четвергова, Ивана - Хильда Егоровна Поудияйнен (Лиуконен)

Пуховые платки, темные пальто или полушубки - пример зимней женской одежды.

Я не питаю иллюзий по поводу бабушкиного послевоенного гардероба. Основу его составляли простые, старые вещи, годные для работы в совхозе и дома. Моя мама (дочь Елизаветы Семеновны) вспоминала, какие горькие мысли, полные обиды за мать, вызывали вынужденные сравнения её с горожанками, приезжавшие по делам или на отдых в деревню. Однажды бабушка с маленькой дочерью, отправились для чего-то в город, на железнодорожной станции им встретилась ленинградка в модном пальто, шляпке и сапожках, а на Елизавете Семеновне были платок, старое пальто и валенки с калошами. Как жаль ребенку было мать, сколько неразрешимых вопросов у него появилось сразу - почему мама не может выглядеть так же хорошо, носить такие же красивые вещи? Ярким осталось это воспоминание в маминой памяти до сих пор. 
Бабушка после войны почти не пользовалась косметикой, и уж тем более не делала маникюр - в условиях её жизни он был бесполезен, на него не было ни сил, ни средств, ни времени. Поэтому мама хорошо помнит, как однажды удивилась, увидев на деревенском пляже дачницу, делавшую на своих длинных закругленных ногтях красный лунный маникюр.

П.И. Рыбин "На молочной ферме", 1959 г.

Но вернемся к бабушкиному гардеробу, назвать его однообразным, естественно, нельзя, помимо рабочей и домашней одежды в нем были платья, кофточки и юбки "на выход" - для поездок в город, походов в гости, различных мероприятий и, конечно, фотографий.

Семья Петровых: Петр Петрович, Елизавета Семеновна и Алексей (Леня), начало 1950-х г.

Фотография сделана в Художественно-портретных мастерских фотографии при Ленинградском Доме Искусств. Ленинград, Невский пр. д. 86. 

На бабушке темное платье с золотым цветочным узором, купленное в магазине.

Елизавета Семеновна остается верна моде своей юности, и делает ондуляцию с её острыми волнами, несмотря на то, что в начале 50-х в моде мягкие, естественные, крупные волны и завитки.

Слева: Елизавета Семеновна с сыном Алексеем и дочерью Надеждой, Энколово, 1953 г.

Справа: Петр Петрович и Елизавета Семеновна с сыном Алексеем, Энколово, начало 1950-х г.

На бабушке скромные, темные вещи: блуза с фигурным воротником и юбка, платье с узорами на плечах и фильдекосовые (?) чулки.

Был еще один раздел гардероба Елизаветы Семеновны - нарядные платья. Большие праздники в 40-х - 50-х годах отмечали вскладчину - вся деревня делилась на большие компании людей, которых связывали родственные и дружеские отношения. Компания собиралась у одного из своих, каждый приносил с собой угощения для общего стола.

Ю.П. Кугач "В праздник", 1949 г. Санкт-Петербург, ГРМ.

Для таких мероприятий у бабушки было кремовое с зелено-коричневым цветочным узором крепдешиновое платье, о котором я писала здесь. Мама помнит два других платья. Темно-красное платье-халат, ткань которого, напоминающая жаккард, была вся пронизана золотыми нитями, создававшими неуловимый, мягкий шелковый блеск и цветочный узор. У платья был короткий рукав-кимоно, маленький воротничок-шалька, и ряд жемчужных пуговиц, сбегавших от воротника до низа подола, они служили прикрытием для кнопочек, которые на самом деле скрепляли наряд. Пышный подол (чуть ниже колена), скроенный по косой, акцентировал внимание на талии - настоящий советский new look. Как задорно в нем плясала бабушка, как звонко пела любимую песню "Ой, при лужку, при лужке", что дедушка не мог оторвать от неё ревнивого взгляда!

Платье из гардероба балерины Большого театра О. Лепешинской

(Набивной шелк, середина 1950-х годов, СССР) Дар В. Барульника.

Платье-халат (Атлас, вискоза, середина 1950-х годов, СССР)

Дар И.Н. Сусловой. Коллекция А. Васильева

Наряды были представлены на выставке "Мода за железным занавесом"

Второе платье из бледно-голубого штапеля, тонкая серая нить на нем создавала эффект шелкового свечения. Пышные втачные рукава 3/4 заканчивались манжетами, подол, скроенный по косой, оставался не очень пышным. Самой интересной деталью наряда был фигурный ворот, нижний угол которого на уровне груди заканчивался маленьким двойным бантиком, нижняя часть которого - из серой ткани - служила обрамлением для верхнего бантика из ткани платья. Голубой наряд бабушка не очень любила из-за какой-то досадной ошибки, допущенной в крое.

 .

Фотография справа: Платье с фигурным вырезом из гардероба актрисы театра и кино Аллы Парфаньяк (Искусственная органза, 1950-е годы, Москва) 

Представлено на выставке "Мода за железным занавесом".

Оба платья бабушка шила на заказ, красное - у неизвестной портнихи, а голубое у женщины по имени Ксения, которой в деревне дали прозвище "курилка" за пристрастие к табаку. Свою вредную привычку, возможно, как и умение шить, Ксения получила в лагерях. Откуда родом эта женщина, мало кто знал, но по какой-то причине после освобождения она приехала жить именно в Энколово. Некоторые повседневные вещи бабушка шила сама, об этом я упоминала здесь, но более сложные наряды заказывала у портнихи. Бегать по магазина было некогда, кроме того, надо было еще удачно приехать когда что-то "выбросят", а портниха всегда была рядом, брала недорого и платья шила интересные.

Елизавета Семеновна с дочерью Надеждой, начало 1970-х годов.

Перед посещением фотоателье у Финляндского вокзала женщины заглянули в парикмахерскую, где им сделали модные объемные прически на основе начеса (почти "бабетта").

В середине 60-х Елизавета Семеновна устроилась работать на завод, что привнесло изменения в ее гардероб, в котором появилось больше предметов одежды для общественной деятельности: кримпленовое летнее пальто, батистовая блузка, шерстяной костюм, блузы и трикотажные кофточки. Модными становятся косынки и платочки. Яркие, цветастые платки бабушке привозят из Афганистана и Йемена племянники и знакомые, в силу традиционной любви советской женщины к этому аксессуару, Елизавета Семеновна часто носила их в качестве головного убора. До сих пор у нас хранится красная газовая косынка, пронизанная блестящей золотой нитью. 

 

Слева: Елизавета Семеновна с семьей соседей Александровых, начало 1970-х годов.

Летний вариант домашней одежды - косынка, платья броской расцветки с рубашечным воротником  (70-е!) и советский вариант лоферов.

Справа: Елизавета Семеновна в кофточке цвета морской волны, начало 1970-х годов.

Бабушка часто заходила в магазины, покупала милые вещицы для дома, украшения и разные безделицы для дочери, одежду для себя и родных. Иногда ей удавалось отыскать настоящие сокровища, например, чешскую бижутерию - объект желания многих модниц. Чешская брошь и обрывок пластмассовых бус, имитирующих жемчуг, единственные сохранившиеся украшения Елизаветы Семеновны. 

Бабушка никогда не скупилась на покупку новых нарядов для детей, всегда настаивала, чтобы дочь красила брови и делала маникюр. Елизавета Семеновна помнила свою молодость, за всеми бедами и невзгодами сохраняла женскую идентичность, не забывала приятные переживания, которые вызывает чувство собственной привлекательности.  В дочери она реализовывала не исполненные желания, стараясь дать Надежде то, чего сама недополучила. В Елизавете Семеновне жила неукротимая энергия и жажда жизни, сохранявшаяся во все исторические периоды. 

Елизавета Семеновна в своем последнем праздничном комплекте - клетчатой рубашке и светло-коричневом платье. В середине 1970-х годов бабушка тяжело заболела и в течение многих лет носила преимущественно широкие, мягкие фланелевые халаты.

Сохранившиеся фотографии, воспоминания дочери и немногочисленные личные вещи Елизаветы Семеновны Петровой способны поведать сарториальную историю советской женщины. История эта не уникальна, а вполне типична, в том состоит её ценность – сквозь призму одного, вполне рядового, повествования можно увидеть целую эпоху. Даже в жестких рамках советской действительности, заданных чередой исторических потрясений, женщине удавалось сохранять свою идентичность. Стремление быть красивой, признанной, замеченной, счастливой, любимой подталкивало к использованию различных практик шитья и перешива одежды, рукоделия, «погони» за «выброшенными» в магазины товарами. «Женский опыт» представительниц военного поколения, на мой взгляд, достаточно универсален. Слушая или читая рассказы о бабушкиных современницах, одного с ней социального уровня, я узнаю в них черты сарториальной истории Елизаветы Семеновны. События Российской (Советской) истории вносили свои коррективы в женский гардероб, наполняя его типовыми предметами, которые считались модными и, с некоторыми вариациями, были у большинства. Крепдешиновые платья в цветочек, береты, парусиновые ботиночки, ботики, зажимы для ондуляции, платья с пышной юбкой, кримпленовые костюмы, нейлоновые косынки и многое другое. Эти предметы одежды могут многое поведать о сарториальной истории России и особой энергии, присущей нескольким поколениям советских женщин, в которых естественное желание красоты и мира оставалось живым в любых условиях.